Автор: Федор Александрович Абрамов
Дата написания: 1973 год
Кратко о Ф.А. Абрамове: родился 29 февраля 1920 года в Архангельской области, умер 14 мая 1983 года и похоронен в родном селе.
Тяжелая жизнь деревенских лошадей
Каждый раз, когда я спускался с деревенского угора на луг, словно возвращался в свое детство, к миру трав, бабочек и к лошадям, которые паслись там, привязанные к своим колам. Подкармливал их хлебом, если он был под рукой, а порой просто гладил по спине, ласково похлопывал по бархатным губам и долго ощущал на своей руке теплый лошадиный запах.
Но что-то всегда вызывало во мне к ним не только умиление и радость, но и жалость, и даже чувство вины. Конюх Миколка, вечно пьяный, забывал про лошадей, и они стояли на привязи, терпя жажду и мучения от гнуса. Им приходилось несладко, и я вместе с другими старушками пытался облегчить их тяжкую участь.
Встреча с Рыжухой
На этот раз я бежал к лошадям быстрее обычного, потому что среди них увидел свою любимицу — Рыжуху, простую северную лошадку, крепкую и выносливую. Обычно, завидев меня, Рыжуха начинала приветственный круг радости, но сегодня стояла неподвижно и молча, отвернув голову. Я подошел ближе и увидел, что ее глаза были полны слез.
История лошадиной грусти
Рыжуха рассказала, что недавно, на дальнем сенокосе, познакомилась с одной старой кобылой по имени Забава, которая, чтобы облегчить их тяжелую работу, напевала ей песни. Эти песни рассказывали о времени, когда лошадей берегли, украшали лентами, звали кормилицами. В них Рыжуха находила утешение и верила в эти слова.
Но, рассказав о песнях другим лошадям, Рыжуха столкнулась с их горьким неверием. «Вранье это всё!» — говорили они. Сомневаясь, Рыжуха обратилась ко мне: «Скажите, правда ли, что были времена, когда нас, лошадей, любили и жалели?»
Воспоминания о временах уважения к лошадям
Рыжуха искренне заглядывала в мои глаза, полные надежды. Мне вспомнилось, как еще в детстве я видел, что для крестьян лошади были не просто рабочими животными — они были членами семьи, им скармливали последние куски хлеба, с любовью встречали их после работы, чистили и заботились о них ночью. На масленицу лошадей наряжали, украшали их узорчатыми дугами и колокольцами.
Я вспомнил своего коня Карька, верного труженика нашей семьи, и даже на войне память о нём жила во мне. Я видел перед собой его глаза и, глядя на Рыжуху, чувствовал, что не могу сказать ей правду, не могу смотреть в её глаза.
Молчание и лошадиные слёзы
Я выбросил кусок хлеба перед Рыжухой, театрально взмахнул рукой и быстрым шагом пошел прочь. Но в спину мне не донеслось привычного хруста, и я знал, что лошади не прикасались к угощению. Их молчание стало для меня мучением, тяжким напоминанием о том, что я совершил — обманул их доверие и, возможно, навсегда потерял связь с Рыжухой.
Оглянувшись на луг, я видел, как лошади, живые и давно ушедшие, смотрят на меня. Я почувствовал, что стал одинок, будто принадлежал уже к их миру, миру лошадей, обреченных на одиночество и потерю. Этот груз лошадиной тоски навсегда остался со мной, сделав меня существом из той же породы — несправедливо забытой и недооцененной.
